Камера

— Код изменен.

Снова этот механический голос, за которым следует приглушенный гул движущейся конструкции, доносящийся не снаружи, а словно в стенках, точнее в самой структуре этого помещения. Который уже раз это происходит? С того момента, как я очнулся здесь, это, вроде бы, уже третий. Я не помню, чтобы я о чем-либо думал до этого. Мыслительный процесс заработал только сейчас.

Оглядываюсь. Помещение кубической формы, метров 5 в поперечнике. По углам тускло-красные фонари. Такую комнату при определенных обстоятельствах можно было бы назвать бункером, но сейчас на ум приходит только слово «камера». Я сижу в самом центре, обхватив колени руками.
Что я тут делаю? Интересный вопрос. Наверное, необходимо для начала разобраться, кто я такой. Я не знаю своего имени. А было ли оно? Если мне известно понятие «имя», то, скорее всего, было, конечно. Пытаюсь хоть что-нибудь вспомнить. Тщетно. Я не знаю свой возраст, откуда я, не помню других существ своего вида. Черт возьми, я ведь даже не могу определиться, на каком языке я думаю. Не могу это объяснить. Меня словно обнулили. Кто обнулил? С какой целью? Вопросы в никуда.

Пытаюсь встать. Что ж, уже неплохо. Я обучен прямохождению, базовые навыки в порядке. Встаю у одного из углов. Структура камеры меняется. Стены вокруг меня начинают сдвигаться, смыкаясь. Останавливаются. Помещение уменьшилось ровно вдвое. Сажусь в угол, вытянув ноги.

«Код изменен». Что это значит? Какой код? Коды обычно предназначены для доступа к чему-либо. Если мне известен этот факт, то можно сделать вывод, что мир не ограничен этой камерой. Существует, наверное, не одно место, где используется такая технология. Хорошо. Код. Должен быть способ передачи этого кода системе. Снова оглядываюсь. Нет ничего, голые стены. Что у меня есть? Голос? Хороший инструмент. Что мне сказать?

В тишине раздается громкий и немного вопросительный возглас: «Свет!?». Это первое, что пришло на ум. Взрослый, сформировавшийся голос. Мозг пополнился новым знанием о теле, в котором он находится.

Гаснут фонари, секунду меня окружает полная темнота. Зажигается яркий белый свет. Острая боль в глазах. Терплю. Наконец, зрачки сужаются. Осматриваюсь. Всё то же пустое помещение. Ищу источник света. Ничего определенного. Освещение кажется неотъемлемым свойством этого пространства. Оно есть и всё, словно так и должно быть. Таковы правила игры.

Смотрю на свои руки. Белая кожа. Переворачиваю тыльной стороной. Ничего особенного. Осматриваю ногти. Довольно ухоженные. Что нового мне дает эта информация? Да ничего, по сути. Я не сомневался в своей видовой принадлежности.

Снова этот синтетический голос и механический звук внутри конструкции. Код изменен? Необходимо проверить.

— Свет. — вновь произношу я.

Ничего. Похоже, я разобрался в этом аспекте работы системы. Надеюсь на это.
Интересно, с какой периодичностью это происходит. Я не знаю, сколько прошло времени между первыми тремя изменениями. В прошлый раз я ничего не засекал. Что вообще здесь значит термин «время»? Не могу дать ответ. Вопрос бессмысленный вне контекста каких-либо событий. Но они все же имеют место быть. Это интересно — какие-то определенные изменения вокруг себя я могу назвать словом «события». Были ли они до этого в моей жизни? Прошедшее время. Оно ничего не значит. Не было никакого прошлого меня, как не существовало до этого и моей жизни. Есть только я-настоящий. Обитатель этой камеры. Больше никаких характеристик я к себе применить не могу.

Стены вновь беззвучно сдвигаются. Объемы пространства уменьшаются, становится тесно. Сгибаю ноги в коленях. Раздумываю над тем, что мне теперь произнести. Что меня интересует? Как ни странно, у меня нет желания узнать что-либо о себе. Я есть и всё. С удивлением обнаруживаю, что мне интересен этот мир, ограниченной рамками камеры. Возможно, это всё результат того любопытства, которое присуще каждому представителю моего вида. Прекрасный эволюционный механизм, помогающий расширить среду обитания. Откуда я все это знаю? Что есть среда обитания в моем случае? Вот эта комната? Звучит забавно. Я уже выяснил, что такая камера не одна. Может, я участвую в этом не в первый раз. Это выглядит занимательным.

— Зачем я здесь? — вопрос, сформировавшийся в голове, оформляется в словесном виде и покидает мои уста, преобразовавшись в колебания воздуха в речевом аппарате.

Одно мгновение тишины сменяет другое. Я не знаю, сколько это длится. Наконец, тот же синтезированный нечеловеческий голос произносит:

— Ты должен сделать выбор.
— Какой выбор? — машинально спрашиваю я.

Нет. Ответа, конечно же, не последует, я помню правила. Какой выбор? Что мне нужно выбрать? Между чем и чем? Я не понимаю, что от меня хотят. Снова бессмысленные вопросы. Зачем я трачу на них время? Мне просто нужно определиться, чего я хочу, так? А могу ли я вообще что-то хотеть в отсутствии хоть какого-нибудь мало-мальски значимого жизненного опыта. Как я определяю для себя эту значимость и как я установил, что все пережитое здесь мной до текущего момента — это малозначительный опыт? Означает ли это то, что в моем сознании уже есть некоторый набор критериев для подсознательного просчитывания значимости того или иного момента?

Вновь это сообщение «код изменен» и звук перемещения механических частей. Цикл заново повторяется. Стены сдвигаются, практически не оставив моему телу места для маневра. Я зажат, словно в тисках. Это страшно. Страх. Я понимаю, что испытываю именно его, хоть в моей короткой жизни это происходит впервые. Чего я боюсь? Вероятно, боли, последующей за следующим движением стен. Боли от сдавливания моего физического тела. Но что такое боль? Откуда эти определения взялись в моей голове? Нет, снова пустые вопросы. А так ли я боюсь этой самой боли? Наверное, нет. На самом деле меня страшит последующее за ней прекращение моей жизни. Смерть? Для меня смерть будет значить только отключение моего сознания. Никто и ничто не придаст ей хоть какого-то значения. Мое исчезновение не будет значить ровно ничего. Как и моё существование. Я могу осознать это, потому что эволюционным путем мой мозг стал способен к высшей нервной деятельности. Мой разум и осознание себя ни для кого и ни для чего не имеет абсолютно никакого значения. Ни для кого, кроме меня самого.
Сердце бешено бьется, я боюсь исчезнуть. Боюсь, что этот мыслительный процесс остановится. Это совершенно иррациональный страх. Страх, обусловленный пресловутым и совершенно животным инстинктом самосохранения.

— Я хочу жить! — вырывается из меня...


***   Операторная. За мониторами следят люди в белых халатах. Перед ними за стеклом в окружении различного оборудования и проводов лежит мужчина. Молодой профессор в очках и с щетиной на лице показывает коллегам на экран, где на графике видна кривая, резко ушедшая вверх.

— Он прошел точку бифуркации. Все в порядке. Отключайте его. — командует он

В помещение входят люди. Выключают приборы, отсоединяют провода и увозят наблюдаемого.
Профессор достает из нагрудного кармана платок, вытирает пот со лба, благодарит коллег за работу, выходит из операторной и направляется к выходу. За ним плавно закрывается дверь с аккуратной табличкой, на которой значится: «Отделение суицидологии. Интенсивная терапия».